В третью стражу [СИ] - И Намор

    - Я не о себе забочусь.

    - Я поняла, - кивнула она. - Но ты себе никогда этого не простишь. И мне не простишь.

    - Не простишь! - Повторила она, останавливая Олега жестом руки. - Даже если никогда слова не скажешь, все равно не простишь. А я... Впрочем, это не важно пока, - прервала она какую-то свою мысль, не захотев озвучивать. - Но ведь и я себе не прощу. Я уже думала об этом... Что ты делал в Праге? - спросила она вдруг.

    - Я убил Гейнлейна, - забывшись, по-немецки ответил Олег.

    - Писателя?! - Округлила глаза Таня.

    - Какого писателя? Ах, вот ты о чем! - усмехнулся Олег, сообразив, в чем тут дело. - Во-первых, не Хайнлайна, который живет в США, а Хейнлейна, который лидер судетских немцев.

    - И за что ты его?

    - Да, в принципе, не столько за что, сколько для чего, - объяснил Олег. - Он был ключевой фигурой в 38-м, может быть без него и Мюнхен не состоится.

    - Мюнхен... Ты уверен? - Уточнила Таня, не отреагировав на факт убийства.

    - Ну, какая, к черту, может быть тут уверенность! - Ицкович все-таки закурил. - Я просто пытаюсь сделать то, что в моих силах. Хоть что-нибудь сделать.

    - Думала об этом, к сожалению, кроме Гитлера и остальных Г, ничего не надумала, - призналась Таня и потянулась за сигаретой. - Но вдвоем-то мы больше сможем, как считаешь?

    "А вчетвером? Ну, да, снявши голову, по волосам не плачут!"

    - Что, правда? - Повторил ее собственную реплику Олег.

    - Абсолютно!

    - А... - Решиться на вопрос было, ой как, не просто, но Олег уже начал понимать простую истину: не сделанное сегодня, возможно, уже не удастся сделать никогда. - Таня я тебя...

    - Не торопись! - Ее пальцы стремительно коснулись его губ, что называется, "запирая уста". - Пожалуйста! - Добавила она. - Дай мне собраться с мыслями, разобраться... с собой... Ну, ты же не маленький, должен понимать. - Грустно улыбнулась она. - И потом, после Зальцбурга я, скорее всего, должна буду вернуться в Москву.

    - И вернешься? - Насторожился Олег.

    - А почему бы и нет? До 37-го целый год. Снова пошлют, а если не вернусь... Нелегальное положение?

    - А так легальное?

    - Так я под своим именем в Париже могу появиться, а если не вернусь, искать станут. Ты же знаешь!

    - Тоже верно, - кивнул Олег, в голове которого вдруг начала формироваться нетривиальная идея. Рискованная, дерзкая, но зато куда как более эффектная и эффективная, чем индивидуальный террор мелкого пошиба.

    - Что? - Насторожилась Таня, почувствовав что "что-то происходит".

    - Ты едешь, как курьер? - спросил он вместо ответа.

    - Да.

    - А вот скажи, мог бы кто-нибудь "вычислить", что ты связана с коммунистами?

    - В каком смысле? - нахмурилась Таня, еще не уловившая к чему он клонит.

    - Ну, кто-нибудь, кто мог бы "стукнуть" мне - немцу - что вот эта барышня была связана с французской компартией?

    - Ты серьезно?

    - Вполне, Танечка! Ну, напрягись!

    - Питер Кольб! - Выпалила Таня.

    - Кто он? - Сразу же взялся за дело Олег.

    - Мы с ним учились вместе... он эльзасец... Он мог знать, хотя я не уверена, что знал... А потом он уехал в Германию... Вроде бы вступил в НСДАП...

    - Ты знаешь, где он сейчас?

    - Семь месяцев назад был в Париже.

    ***

    - В Зальцбург тебе нельзя. - В этом вопросе Таня была непреклонна и, в принципе, совершенно права. Разведка не детская игра в песочнице, но сердце, черт возьми, с прописными истинами соглашаться не желало.

    - Я вернусь завтра, но завтра ты ко мне даже близко не подойдешь - Сказала она непререкаемым тоном и посмотрела Олегу в глаза уже взглядом "я начальник - ты дурак". Судя по всему, она знала, какое впечатление производит на него - и, вероятно, не только на него - этот взгляд "глаза в глаза". - Вполне возможно, что за мной будут следить.

    - С чего бы это? - Насторожился Ицкович.

    - У меня это первое самостоятельное задание, - объяснила Таня. - И отсюда я еду в Голландию к нашему резиденту, так что вполне могут проследить.

    "К резиденту... в Голландию..." - что-то мелькнуло в голове, но ушло раньше, чем Олег смог сосредоточиться на этой смутной, - а иначе бы и не ушла, - мысли.

    - Значит... - Сказал он, но Таня его сразу же перебила, по-видимому, выудив содержание его несостоявшейся реплики из весьма, следует отметить, прозрачной интонации.

    - Значит, мы встретимся через неделю в Антверпене, - пообещала Жанна и улыбнулась. - Говорят там замечательный железнодорожный вокзал. Я приеду из Гааги днем...

    - Гаага! - Ускользнувшая в небытие мысль вернулась к Ицковичу, как собака с палкой в зубах, только вместо палки, она притащила обрывок воспоминания, что-то читанное много лет назад в одной из любимых Олегом книг по истории разведки. - Гаага... - повторил он. - Ты едешь к Вальтеру?

    - А ты откуда?... - Татьяна не то, чтобы была напугана, но, пожалуй, все же встревожена.

    - Знаешь, сколько я этой мути в свое время прочел? И его книгу читал, и книги о нем. Интересная личность. Впрочем, там неинтересных не было.

    - Там неинтересных нет. - Поправила Олега Таня.

    - Поймала! - Усмехнулся он. - Значит, 16-го в Антверпене.

    - 16-го или 17-го. - Кивнула женщина. - Встречай меня с двух до четырех. А если не появлюсь... Ну! Баст, не будь ребенком!

    Очевидно, выражение лица Олега недвусмысленно отразило эмоции, но он вдруг настолько испугался, что она вот так вот уйдет сейчас в никуда и больше не вернется, что даже стесняться не стал. Не до стеснений ему было.

    - Баст, мы же договорились! - Татьяна и встала из-за стола. - Если ты думаешь, что мне не страшно, ошибаешься. Но если не появлюсь, действуем, как договорились. - Она еще раз посмотрела ему в глаза, повернулась и, уже не оглядываясь больше, вышла из кафе, где они коротали время до отправления поезда на Зальцбург.

    "Вернется? - Спросил себя Олег. - Вернется! - Твердо решил Баст. - Не может не вернуться, и если вернется, значит..."

    "Ничего это не значит, - вынужден был согласиться он через минуту. - Даже если она вернется, что из этого? Дружба и любовь - суть разные вещи".

    - Оберст! - Окликнул он кельнера. - Здесь можно достать французские газеты?

    - Разумеется. - Сдержанно поклонился кельнер. - Какую именно газету желал бы получить, господин.

    - Le Figaro.

    - Я сейчас же пошлю мальчика, - кивнул кельнер, и через пять минут - Олег даже не успел допить свой кофе по-венски - ему действительно вручили газету. И следующие пятнадцать минут, кляня себя за глупость, Баст фон Шаунбург вынужден был имитировать заинтересованное чтение. Разумеется, Баст в отличие от Олега знал французский, что называется, изрядно, но все же не настолько, чтобы просто читать и уж тем более, чтобы получать от этого удовольствие. Однако за муки свои он был вознагражден самым неожиданным образом: в разделе объявлений Ицкович наткнулся на краткое и совершенно невразумительное для непосвященных сообщение о женитьбе некоего Николя Саркози на некоей Карле Бруни. Остальное было уже полным бредом, который, однако же, расшифровывался, как номер парижского телефона.

    Теперь оставалось только опрометью нестись на главпочтамт и звонить... А кому кстати? Кто дал объявление? Поскольку сам Ицкович его не давал, полагая излишним, это мог быть или Витька, или Степа. Но кто из них и почему сейчас, а не через месяц или два, как договаривались? Темна вода во облацех...

    Глава 5. Дороги, которые мы выбираем.

    - Дамы и господа, через несколько минут наш поезд прибывает на морской вокзал Гавра.

    Повторяя эти слова раз за разом, кондуктор шёл по коридору и звонил в колокольчик. Степан посмотрел на часы - с утра всё шло по расписанию. Семь утра - подъём, без пятнадцати восемь - завтрак, девять - Северный вокзал и поезд для пассажиров "Compagnie générale transatlantique", спешащих на рейс Гавр - Нью-Йорк. Теперь полдень - через час пакетбот "Иль-де-Франс" отвалит от берегов Европы и через пять дней доставит его в порт Нью-Йорка - вечную пристань европейцев, желающих начать новую жизнь.

    Поезд затормозил, и за окнами вагона стало темнее - они въехали под крышу вокзала. Пассажиры поднялись с мест. Сразу стало тесно.

    - Мадам, вы позволите? - Степан снял с багажной полки тяжёлый чемодан и поставил его на пол.

    - О, большое спасибо, мсье, - поблагодарила его пожилая дама чуть старше его (в смысле, его старого) возраста, - не были бы вы так любезны, помочь мне ещё с тем чемоданом?

    Если этот чемодан был большим, то тот, второй, оказался попросту огромным. Степан еле удержал его от падения на голову старичка в шляпе. Что эта тётка там запаковала? Вывозит из Европы золото в слитках?

    - Ещё раз большое спасибо, - старушка не отставала, - таких любезных молодых людей теперь не каждый день встретишь.

    "Теперь не открутиться, - подумал Степан, - сейчас попросит дотащить её баулы до выхода".

    - Большое спасибо, мадам, никаких проблем, - сказал он ей обречённо.